Масло масляное: Полина Микитенко о серии своих картин
24 November 2014 года
Каждую неделю мы расспрашиваем одного художника, выставляющего свои работы в он-лайн галерее OilyOil об одной из его собственных картин. Сегодняшний герой — художник Полина Микитенко и её серия работ с хлебобулочного завода.
Расскажи про свою серию с хлебобулочного завода. Как возникла такая идея и как ты там оказалась?
На тот момент жизни я подумала и решила написать серию картин, посвященную какой-то общей идее, что-то вроде «наблюдения за жизнью». Пока я думала, раздался звонок моего друга:
— Полина, привет, пойдем на концерт!
— Какой?
— Тебе понравится.
Ну, думаю, хорошо, схожу. Концерт оказался отличный, пел Федоров, Волков играл на контрабасе. Ни с чем нельзя сравнить ощущение, когда ты видишь, что человек сливается с инструментом в единое целое, в едином звуке и порыве, в одном движение и пластике, и что у каждого инструмента у его звуков есть цвет! И тогда меня осенило: я придумала сделать две серии картин под названием «люди-инструменты». Первая серия — это люди, занятые творчеством: ныне живущие и невероятно талантливые музыканты, люди, которые настолько влюбленны в свое дело, что когда они играют, то становятся частью инструмента, у каждого из которых есть своей неповторимый цвет!
Вторая же серия, про которую пойдет речь здесь — это серия «люди-инструменты», которые работают на заводе в потоковом производстве. Если серия с музыкантами цветная, то в противовес ей серия с заводом черно-белая. Здесь люди обезличены, они являются частью огромного механизма завода, который производит хлеб. Здесь нет ни персонажей, ни типажей, ни конкретных личностей. Все люди в этой серии как винтики одного механизма, а главное тут — продукция и машины.
Много времени ты провела на заводе? В ходе работы булочки дегустировала?
Мне несложно было проникнуть на производство, потому что у меня там работал папа. Когда я туда попала, я удивилась, как там все систематично и четко работает и невероятно вкусно пахнет! А люди, как под гипнозом, выполняют одни и те же действия.
Это закрытая территория, и туда никого не пускают, ходить там нужно в халатах и бахилах, но мой папа был начальником, и меня даже подкармливали с конвеера. Когда я там бродила и рисовала, рабочие думали, что делаю какую-то опись товара. Достаточно с опаской и осторожностью обходили меня стороной, а когда узнавали, что я рисую, думали, что я сошла с ума, и мне нечего делать. Были фразы вроде: «Зачем ты рисуешь эти машины и буханки хлеба? Лучше меня нарисуй, я же вон какой прекрасный!»
Как-то раз я даже спасла целую партию бородинского хлеба. Иду я среди всех этих машин и хлеба и смотрю — из печи выезжает бородинский хлеб, и он черный, как смерть. Звоню папе, рассказываю, что у вас что-то не то происходит. Приходит папа, и оказывается, что кто-то неправильно выставил температурный режим и уснул. Партию остановили, режим поправили и все пошло своим чередом.
Времени я провела там много и в конце концов всех стала узнавать. Когда я уходила, мне надарили столько сладостей из печки, что сложно было их унести.
В этой серии есть работа, которая называется «поломка..», что там такое случилось?
Да есть такая картина. На этом заводе есть цех, где все что-то чинят. Там работают совершенно потрясающие мужчины в возрасте, с доброй душой и золотыми руками, они могут починить всё, что угодно. У каждого есть (как на картине) «скафандр», куда они залезают на половину. Там еще много всяких механических таких щупалец с разными лупами и приборами, как у дантиста. И вот они туда залезают и там копошатся, копошатся и тут — вуаля! — все снова работает!
Хотела бы ты оказаться на еще каком-то заводе и сделать новую серию?
На заводах вообще очень интересно, туда приходишь и попадаешь в какой-то новый мир, где все предметы как будто подчиняются другим законам. Они все странной формы, совсем не похожи на тех, что мы привыкли видеть в обычной жизни, но каждый из этих предметов выполняет важную функцию.
Как-то до этой серии я делала серию про сон инструментов и жизнь инструментов в оркестре. Я нашла такой центр реставрации музыкальных инструментов, совершенно потрясающее место, где инструменты спят, в буквальном смысле слова. Они стоят без внутренностей, одинокие, без души и молчат, ждут своего часа. Реставраторы относятся к ним как к живым, аккуратно и с почтением, разговаривают с ними и в конечном итоге снова приводят их к жизни. К этой серии относилась вторая ее часть, где инструменты жили. Я договорилась с «Виртуозами Москвы», походила к ним на репетиции и делала серию про поющие живые инструменты, в противовес спящим.
Сколько времени занимает написание одной работы и где ты над своим творчеством трудишься? Как выглядит твое рабочее пространство?
Само написание картины занимает немного времени, больше времени занимает сбор материала, подготовка эскизов и окончательное понимание того, как должна выглядеть картина. Этот процесс занимает 70% времени и лишь 30% — само написание картины. Над этими сериями я работала в мастерской общежития ВГИКа. Мне повезло и мне выделили отдельную мастерскую, это было прекрасное время!
Сейчас я рисую у себя в комнате и иногда выезжаю порисовать заграницу. У меня есть друг в Чехии, у его родителей большой дом с прекрасной мансардой и волшебным видом. Я люблю к ним ездить и устраивать себе пленер, эти прекрасные люди отдают мне во владение мастерскую, кормят, поят и всячески поддерживают в творческих начинания, спасибо им огромное и этому миру, что есть на земле такие волшебные люди!
